Узнав о такой решимости, мистер Пиквик спустился в гостиную, где сидел степенный человек, который при его появлении вскочил и с глубоким почтением произнес:

– Если не ошибаюсь, мистер Пикник?

– Он самый.

– Разрешите мне, сэр, удостоиться чести пожать вам руку. Вашу руку! – сказал посетитель.

– Очень приятно! – ответил мистер Пиквик.

Незнакомец пожал протянутую руку и продолжал:

– Сэр, мы слышали о вашей славе. Шум, поднятый вокруг вашей археологической дискуссии, достиг слуха миссис Лио Хантер – моей жены, сэр. Я – мистер Лио Хантер...

Незнакомец приостановился, словно ждал, что мистер Пиквик будет ошеломлен этим сообщением; но тот хранил полное спокойствие, и незнакомец снова заговорил:

– Моя жена, сэр, миссис Лио Хантер, почитает за честь поддерживать знакомство с теми, кто прославился своими трудами и талантами. Разрешите мне, сэр, поместить на почетном месте в этом списке имена мистера Пиквика и его собратьев – членов клуба, им основанного.

– Я буду чрезвычайно рад познакомиться с такой достойной леди, сэр, – отвечал мистер Пиквик.

– Сэр, вы с нею познакомитесь, – отвечал степенный человек. – Завтра, сэр, мы устраиваем торжественный завтрак – une fete champetre – для большого числа лиц, прославившихся своими трудами и талантами. Сэр, доставьте миссис Лио Хантер удовольствие видеть вас в Логовище.

– Весьма охотно, – ответил мистер Пиквик.

– Миссис Лио Хантер часто устраивает такие завтраки, сэр, – продолжал новый знакомый, – «пиры ума», сэр, – «души веселье», как выразился весьма прочувственно и оригинально поэт, поднесший миссис Лио Хантер сонет, посвященный ее завтракам.

– Он тоже прославился своими трудами и талантами? – полюбопытствовал мистер Пиквик.

– Конечно, сэр! – ответил степенный человек. – Все знакомые миссис Лио Хантер – знаменитости. Других знакомых у нее нет – в этом проявляется ее честолюбие.

– Благородное честолюбие, – заметил мистер Пиквик.

– Когда я сообщу миссис Лио Хантер, что эти слова сорвались с ваших уст, сэр, она будет гордиться, – заявил степенный человек. – Кажется, сэр, вас сопровождает джентльмен, создавший несколько прекрасных стихотворений?

– Мой друг мистер Снодграсс питает большое пристрастие к поэзии, – ответил мистер Пиквик.

– Как и миссис Лио Хантер. Поэзию она любит до безумия, сэр, она обожает ее... Могу сказать, что мысли и душа ее проникнуты и насыщены поэзией. Она сама создала несколько восхитительных стихотворений, сэр. Быть может, вам, сэр, встречалась ее «Ода издыхающей лягушке»?

– Боюсь, что... не встречалась, – сказал мистер Пиквик.

– Это удивительно, сэр! – заявил мистер Лио Хантер. – Она произвела сенсацию. Она была подписана буквою «Л» и восемью звездочками и в первый раз напечатана в «Журнале для леди». Начинается она так:

О лягушка! Припадая На живот и замирая, Возлежишь ты, издыхая, На бревне, О, горе мне!

– Превосходно! – сказал мистер Пиквик.

– Восхитительно! – подхватил мистер Лио Хантер. – Так просто!

– Очень просто, – сказал мистер Пиквик.

– Следующая строфа еще трогательнее. Прочесть?

– Пожалуйста, – сказал мистер Пиквик.

– Вот как она звучит, – продолжал степенный мистер Хантер еще более степенным тоном, Детский шум и детский крик До твоих болот проник.

И конец тебя настиг На бревне, О, горе мне!

– Тонко выражено, – сказал мистер Пиквик.

– Безукоризненно, сэр! – сказал мистер Лио Хантер. – Но вы бы послушали, как читает эту оду миссис Лио Хантер! Она умеет показать ее с лучшей стороны. Завтра утром, сэр, она будет декламировать ее в костюме.

– В костюме?

– В костюме Минервы. Ах, да! Я забыл сказать: завтрак будет костюмированный.

– Ах, боже мой! – сказал мистер Пиквик, бросив взгляд на собственную фигуру. – Право же, я никак не могу...

– Почему, сэр, почему? – воскликнул мистер Лио Хантер. – У Соломона Лукаса, еврея с Хай-стрит, множество маскарадных костюмов. Подумайте, сэр, предоставляется вам на выбор: Платон, Зенон, Эпикур, Пифагор. Все они основатели клубов.

– Мне это известно, – сказал мистер Пиквик, – но так как я не могу соперничать с этими великими людьми, то и не смею облачаться в их одежды.

Степенный человек глубоко задумался на несколько секунд и затем сказал:

– Поразмыслив, сэр, я готов допустить, что миссис Лио Хантер приятнее будет, если ее гости увидят столь знаменитого джентльмена в его собственном костюме, а не в маскарадном. Я беру на себя смелость сделать для вас исключение... Да, я не сомневаюсь, что могу обещать вам это от имени миссис Лио Хантер.

– В таком случае, – сказал мистер Пиквик, – я приду с величайшим удовольствием.

– Но я отнимаю у вас время, сэр, – спохватился вдруг степенный гость. – Я знаю, сколь оно драгоценно, сэр. Не буду вас задерживать. Значит, я скажу миссис Лио Хантер, что она может ждать вас и ваших знаменитых друзей! До свиданья, сэр. Я горжусь тем, что удостоился лицезреть столь выдающуюся особу. Ни шагу, сэр, ни слова!

И, не давая мистеру Пикнику времени протестовать или возражать, мистер Лио Хантер степенно удалился.

Мистер Пиквик взял шляпу и направил свои стопы к «Павлину». Мистер Уинкль уже успел принести туда весть о костюмированном бале.

– Миссис Потт тоже там будет, – этими словами встретил он своего наставника.

– Вот как! – отозвался мистер Пиквик.

– В костюме Аполлона, – продолжал мистер Уинкль. – Но Потт возражает против тупики.

– Он прав... он совершенно прав, – решительно сказал мистер Пиквик.

– Да, и потому она наденет белое атласное платье с золотыми блестками.

– Пожалуй, никто не догадается, кого она изображает. Как вы думаете? – спросил мистер Снодграсс.

– Конечно, догадаются! – с негодованием возразил мистер Уинкль. – Ведь в руках у нее будет лира.

– Верно, я об этом забыл, – сказал мистер Снодграсс.

– А я оденусь разбойником, – вмешался мистер Тапмен.

– Что?! – сказал мистер Пиквик и даже привскочил.

– Разбойником, – робко повторил мистер Тапмен.

– Неужели вы хотите сказать, – начал мистер Пиквик, внушительно и строго взирая на своего друга, – неужели вы хотите сказать, мистер Тапмен, что намерены нарядиться в зеленую бархатную куртку с двухдюймовыми фалдочками?

– Да, я намерен, сэр, – с жаром ответил мистер Тапмен. – И почему бы мне не нарядиться?

– Потому, сэр, – сказал мистер Пиквик, заметно разгорячившись, – потому, что вы слишком стары, сэр.

– Слишком стар! – воскликнул мистер Тапмен.

– А если нужны еще основания, – продолжал мистер Пиквик, – потому, что вы слишком толсты, сэр.

– Сэр! – побагровев, сказал мистер Тапмен. – Это оскорбление.

– Сэр, – тем же тоном отвечал мистер Пиквик, – если вы появитесь передо мной в зеленой бархатной куртке с двухдюймовыми фалдами, это будет более серьезное оскорбление.

– Сэр, вы грубиян, – сказал мистер Таимся.

– Сэр, – сказал мистер Пиквик, – вы сами грубиян!

Мистер Тапмен шагнул вперед и в упор посмотрел па мистера Пиквика. Мистер Пиквик отвечал таким же взглядом, сосредоточенным в фокус благодаря очкам, и смело бросил вызов. Мистер Снодграсс и мистер Уинкль безмолвствовали, потрясенные столкновением двух таких мужей.

– Сэр. – низким, глухим голосом сказал мистер Тапмен, помолчав несколько секунд, – вы меня назвали старым.

– Назвал, – подтвердил мистер Пиквик.

– И толстым.

– Могу повторить.

– И грубияном.

– Вы и есть грубиян!

Зловещая пауза.

– Моя привязанность к вашей особе, сэр, – голосом, дрожащим от волнения, заговорил мистер Тапмен, засучивая в то же время рукава, – велика... очень велика... однако этой самой особе я должен отомстить немедленно.

– Начинайте, сэр! – ответил мистер Пиквик.

Возбужденный этим диалогом, героический муж поспешил встать в позу человека, разбитого параличом, предполагая, вероятно, как заключили двое свидетелей, что таковой должна быть оборонительная позиция.