– Вы не забудете этих выражений, мистер Джексон? – спросил Фогг.

– Быть может, вы желали бы назвать нас вымогателями, сэр? – сказал Додсон. – Пожалуйста, назовите, сэр, если вам угодно, пожалуйста, назовите, сэр.

– Назову! – сказал мистер Пиквик. – Вы – вымогатели!

– Прекрасно, – сказал Додсон. – Надеюсь, вам слышно там, внизу, мистер Уикс?

– О да, сэр! – ответил Уикс.

– Если не слышно, поднимитесь, пожалуйста, на одну-две ступеньки, – добавил мистер Фогг. – Продолжайте, сэр, продолжайте! Назовите нас ворами, сэр, или, быть может, вам угодно нанести одному из нас оскорбление действием? Сделайте одолжение, сэр, мы не окажем ни малейшего сопротивления. Сделайте одолжение, сэр!

Так как Фогг стоял на соблазнительно близком расстоянии от сжатого кулака мистера Пиквика, то вряд ли можно сомневаться, что сей джентльмен исполнил бы его настойчивую просьбу, не вмешайся в дело Сэм, который, заслышав спор, выскочил из конторы, взбежал по лестнице и схватил своего хозяина за руку.

– Уходите-ка отсюда, – сказал мистер Уэллер. – Волан – прекрасная игра, но если вы – волан, а два законника – ракетки, тогда игра чересчур возбуждает, чтобы быть приятной. Уходите отсюда, сэр! Если вам нужно облегчить душу и вздуть кого-нибудь, выйдем на улицу и вздуйте меня, а здесь, пожалуй, это дорогая забава.

И без всяких церемоний мистер Уэллер стащил своего хозяина с лестницы, вывел его в переулок и, благополучно доставив на Корнхилл, поместился за его спиной, готовый следовать, куда бы тот ни пошел.

Мистер Пиквик рассеянно побрел вперед, перешел улицу против Меншен-Хауса [72] и направил свои стопы к Чипсайду. Сэм уже начал недоумевать, куда они идут, как вдруг его хозяин оглянулся и произнес:

– Сэм, я иду прямо к мистеру Перкеру.

– Это как раз то самое место, куда вам нужно было пойти еще вчера вечером, сэр, – ответил мистер Уэллер.

– Думаю, что так, Сэм, – сказал мистер Пиквик.

– Наверняка, – сказал мистер Уэллер.

– Хорошо, хорошо, Сэм! – отозвался мистер Пиквик. – Мы сейчас же туда пойдем, но сначала, так как я несколько вышел из себя, мне бы хотелось выпить стаканчик грога, Сэм. Где его можно было бы получить, Сэм?

Сведения мистера Уэллера о Лондоне были пространны и своеобразны. Он ответил, нимало не задумываясь:

– Второй поворот направо, предпоследний дом по той же стороне. Займите отделение у самого камина, там у столика нет средней ножки, а у других есть, и это очень неудобно.

Мистер Пиквик слепо подчинился указаниям своего слуги и, приказав Сэму идти за ним, вошел в намеченную таверну, где ему был быстро подан горячий грог, а мистер Уэллер на почтительном расстоянии, но за одним столом с хозяином, устроился за пинтой портера.

Помещение было очень простое и находилось, по-видимому, под особым покровительством кучеров пассажирских карет, ибо несколько джентльменов, которые по всем внешним признакам принадлежали к этой просвещенной профессии, пили и курили, сидя за низкими перегородками. Среди них находился тучный, краснолицый, пожилой человек, сидевший в отдалении против мистера Пиквика и привлекший его внимание. Тучный человек курил с большим увлечением, но после каждой полдюжины затяжек вынимал трубку изо рта и взглядывал сначала на мистера Уэллера, а потом на мистера Пиквика. Затем он погружал в кружку часть физиономии, какую могла вместить кружка в кварту, и снова бросал взгляд на Сэма и на мистера Пиквика. Затем он делал еще с полдюжины затяжек с видом глубоко задумчивым и взглядывал на них снова. Наконец, тучный человек, положив ноги на скамью и прислонившись спиной к стене, начал без конца дымить, разглядывая сквозь дым вновь прибывших, словно решил изучить их досконально.

Сначала маневры тучного человека ускользнули от внимания мистера Уэллера, но вскоре, видя, что взгляд мистера Пиквика то и дело устремляется в одном направлении, он также начал смотреть в ту сторону, заслоняя в то же время глаза рукой, как будто распознал находившийся перед ним объект и хотел окончательно убедиться в том, что не ошибается. Впрочем, сомнения его быстро рассеялись, ибо тучный человек извлек густое облако из своей трубки и хриплым голосом, напоминавшим голос чревовещателя и вырвавшимся из-под широких шарфов, обматывающих его шею и грудь, медленно издал следующие звуки:

– Ну да, Сэмми!

– Кто это, Сэм? – осведомился мистер Пиквик.

– Не верю своим глазам, сэр! – ответил мистер Уэллер, с изумлением вытаращив глаза. – Это старик!

– Старик! – повторил мистер Пиквик. – Какой старик?

– Мой отец, сэр! – ответил мистер Уэллер. – Как поживаете, развалина?

Выразив столь почтительно сыновнюю любовь, мистер Уэллер подвинулся, чтобы освободить место для тучного человека, который с трубкой во рту и с кружкой в руке подошел поздороваться с ним.

– Ну, Сэмми, – сказал отец, – я тебя не видал больше двух лет.

– Что и говорить, старина! – ответил сын. – Как мачеха?

– Я тебе вот что скажу, Сэмми, – начал мистер Уэллер-старший с большой торжественностью. – Не бывало на свете вдовы лучше этой моей второй суженой – славное было создание, Сэмми, а теперь скажу об ней одно: она была такая на редкость приятная вдова, и как жаль, что она изменила свое положение! Она не годится в жены, Сэмми.

– Не годится? – переспросил мистер Уэллер-младший.

Мистер Уэллер-старший покачал головой и ответил со вздохом:

– Я проделал это на один раз больше, чем следовало, – Сэмми, на один раз. Бери пример с твоего отца, мой мальчик, и всю жизнь остерегайся вдов, в особенности – если они держат трактир.

Подав с большим пафосом этот отеческий совет, мистер Уэллер-старший набил трубку табаком из жестянки, которую носил в кармане, и, раскурив новую трубку от прежней, начал весьма энергически дымить.

– Прошу прощенья, сэр, – сказал он после длительной паузы, возобновляя разговор и обращаясь к мистеру Пиквику. – Надеюсь, я вас не задел, сэр, надеюсь, вы не женаты на вдове, сэр?

– Нет, я не женат на вдове, – смеясь, ответил мистер Пиквик.

Пока мистер Пиквик смеялся, Сэм Уэллер шепотом уведомил своего родителя о том, в каких отношениях он состоит с этим джентльменом.

– Прошу прощенья, сэр! – сказал мистер Уэллер-старший, снимая шляпу. – Надеюсь, вам не в чем упрекнуть Сэмми?

– Решительно не в чем, – ответил мистер Пиквик.

– Очень рад это слышать, сэр, – заявил старик, – я отпускал его одного бегать по улицам, когда он был малышом, чтобы он сам выпутывался из беды. Это единственный способ сделать мальчика сметливым, сэр.

– Довольно опасный прием, сказал бы я, – с улыбкой заметил мистер Пиквик.

– И вдобавок не такой уж надежный, – присовокупил мистер Уэллер-младший, – на днях меня, регулярно, провели.

– Да ну! – воскликнул отец.

– Провели! – подтвердил сын и рассказал по возможности кратко, как он был одурачен Джобом Троттером.

Мистер Уэллер-старший выслушал рассказ с глубочайшим вниманием и по окончании его спросил:

– Один из этих молодцов тощий и высокий, с длинными волосами, а язык у него так и скачет в галоп?

Мистер Пиквик не совсем понял последнюю часть описания, но, уразумев первую, сказал наугад: «Да».

– А другой – черноволосый, в шелковичной ливрее и с очень большой головой?

– Да, да, это он! – с живостью воскликнул мистер Пиквик и Сэм.

– Ну, так я знаю, где они, можете не сомневаться, – объявил мистер Уэллер, – они в Ипсуиче, в целости и сохранности оба.

– Быть не может! – воскликнул мистер Пиквик.

– Факт! – сказал мистер Уэллер. – И я вам расскажу, как я это узнал. Иной раз я езжу с ипсуичской каретой вместо одного приятеля. Я работал как раз после той ночи, когда вы схватили ревматизм, и в «Черном Парне» в Чемсфорде [73] – самое подходящее для них место – они сели в мою карету, и я их повез прямо в Ипсуич, а слуга – тот, что в шелковичном, – сказал мне, что они думают остаться там надолго.